Общество гурманов: [сборник] - Джеймс Блэйлок

для нее — может, на ферме или судомойне, — раз сестра Мэй вышла замуж и переехала в Пул. Она дала миссис Суинтон шиллинг, когда та закончила писать, и попросила, чтобы кухонный мальчик Генри назавтра отнес записку по адресу, а шиллинг оставил себе за труды.

— Конечно, отнесет, — миссис Суинтон приняла монетку. — Вид у тебя совсем хворый, Дейзи, — заметила она. — Лучше тебе лечь.

— Уже иду, миссис Суинтон, — и Дейзи устало пошла вверх по узкой лестнице, где в углублениях на площадках шипели газовые лампы. Она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. И только тогда в полумраке рассмотрела, что внутри находится мужчина — мистер Дэвис с фабрики. Мастер нехорошо ухмыльнулся, Дейзи отшатнулась к своей кровати, и верхний край твердой рамы ударил ее сзади ниже колен; девушке пришлось сесть.

— Собирай вещи, — скомандовал мистер Дэвис.

— Мистер Хенли сказал мне сесть на утренний поезд, — Дейзи едва переводила дыхание. Мастер ей никогда не нравился, а сейчас от него к тому же разило спиртным. Однако Дейзи сказали, что Дэвис утром отвезет ее на станцию. Будто она сама не сможет найти дорогу!

— Мистер Хенли велел тебе передать, что ты поедешь в коляске, а не на поезде. Он беспокоится, что ты не доберешься до места в целости и сохранности.

— До какого такого места? Вы что, бросите меня в Лондоне ночью на улице?

— Тебя отвезут в пансион у Собора Святого Павла. Тамошняя хозяйка, миссис Томас, тебя дождется, как бы поздно ты ни приехала. Можешь жить у нее сколько угодно, ведь ты теперь состоятельная девушка. Мистер Тауновер с тобой рассчитался щедро — по мне, так вдесятеро переплатил. А теперь укладывай вещи в сундук. Сюда ты не вернешься.

Дейзи сняла скатерть, кувшин и тазик со своего маленького сундука с плоской крышкой, который одновременно служил ей туалетным столиком. Собрала свои скудные пожитки, уложила ящик с красками в нижнее отделение, а сверху — одежду и туалетные принадлежности. Под крышкой, которую Дейзи после закрыла на замочек, разместились ее пальто, вторая пара обуви и старый зонтик. Дэвис поднял сундук на плечо и махнул рукой в сторону двери. Накинув вязаную шаль, девушка последовала за ним вниз по лестнице.

В зале с полдюжины мужчин угощались пивом, из кухни, где хозяйничала миссис Суинтон, доносилось звяканье посуды. Дэвис широкими шагами направился к двери, держа сундук на плече, и Дейзи заметила, что он прячется от посетителей за сундуком, хотя тут же отмела эту мысль как нелепую. Все же, как бы там ни было, если миссис Суинтон знала, что к ней на чердак зашел мужчина, она бы наверняка упомянула об этом, когда бралась написать для нее записку. Возможно, Дэвис прокрался к Дейзи незамеченным, а теперь уходил таким же манером, а она вместе с ним. В какой-то момент девушка чуть не бросилась в бегство, но момент миновал, и дверь за ними закрылась.

Они перешли через дорогу, и Дэвис, взяв Дейзи за руку, повел ее в немощеный переулок, где ждала коляска с привязанной к дереву лошадью. Там он помог ей подняться на сиденье, потом за пару минут привязал сундук сзади — и вот лошадь уже везла их через старый мост. Она сказала себе, что путешествие в Лондон лишь ненадолго отсрочит ее возвращение и оглянулась назад, на угасающие огни деревни: дорога повернула, и они въехали в лес.

— Ты, конечно, гадаешь, куда это мы держим путь, — сказал Дэвис. — В Лондон тебя повезет мистер Дженкс. Они с миссис Дженкс живут в Эклисе.

— А, — отозвалась Дейзи. Она понятия не имела о существовании миссис Дженкс. Поплотнее укутавшись в шаль, девушка пожалела, что положила пальто в сундук. Просить мистера Дэвиса остановиться, чтобы открыть сундук, она не осмеливалась: мастер выглядел еще более угрюмым и недовольным, чем обычно, и, достав из кармана плаща фляжку, то и дело прихлебывал из нее. Он гнал лошадей по дороге посреди леса, где уже стало темно, как в могиле, с опасной, как показалось Дейзи, спешкой.

Минут через десять скачки он резко осадил лошадей, хотя до Эклиса оставалось еще порядочное расстояние; ни одного дома вокруг, только лес и поле. Справа открывался широкий поросший цветами луг, в середине которого в лунном свете чернели три поставленные стоймя древних камня. Из-за камней вышел человек, ведя под уздцы лошадь, и страхи Дейзи ожили в ней с новой силой. Она узнала Дженкса. Ей хватало лунного света, чтобы ясно различить его — низкорослый зверообразный тип, доброго слова от него не дождешься.

— Попрошу сюда конверт с деньгами, что дал тебе мистер Хенли, — сказал Дэвис.

Дейзи взглянула на мастера, не находя слов, к горлу подступила тошнота.

— Зачем? — спросила она, понимая, как глупо звучит вопрос, и тут же повернулась и спрыгнула с края сиденья. Она почувствовала руку Дэвиса у себя на спине, но он схватил только ее шаль, а она уже бежала, задыхаясь, каждый вдох отдавался болью. Она видела, что Дженкс вскочил в седло, и рванулась к краю луга, под деревья, прижимая руку к боку, к приколотым к поясу платья деньгам. Дженкс не даст ей убежать, это ясно. Она оглянулась и увидела, что Дэвис так и сидит в коляске, наблюдая за происходящим и не сомневаясь в исходе.

Дейзи продолжала бег, слыша за собой приближающийся стук копыт, понимая, что все пропало. Споткнувшись о кроличью нору, она полетела на землю, еле успев подставить руки. Она пыталась подняться сама, но Дженкс схватил ее за одежду и поставил на ноги. Развернувшись, она размахнулась и изо всех сил ударила Дженкса кулаком. Она задела его щеку, и он лишь ухмыльнулся. Последнее, что она увидела на этой земле, — луна в небе над его плечом и стремительно приближающимся к ее лицу кулак.

ГЛАВА 8

МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ОСТРОВ

Летнее солнцестояние наступало только завтра, но когда речь шла о том, чтобы попраздновать, ни Лэнгдон Сент-Ив, ни его жена Элис не придирались к датам. Сент-Ив особенно любил солнцестояние, сулившее длинные вечера в саду, детские игры на дворе допоздна, до самых сумерек, когда барсуки выходят из нор и направляются по своим делам. Он радовался возвращению улетавших на зиму птиц. Вчера он заметил пчелоеда, а на прошлой неделе — пятнистого погоныша. В начале лета весь мир особенно оживлялся, повсюду являя признаки мудрости природы, занятой своими делами с молчаливого согласия земли. В Лондоне начали праздновать золотой юбилей королевы Виктории,